Новостной блок НОВОСТИ :: Статья о Сперанском
Михаил Сперанский - реформатор, уважаемый императором Александром I и Наполеоном. Он стремился внести просвещенные реформы, но был уволен и сослан в Пермь в 1812 году. Его влияние на историю Бурятии и России осталось значительным.
Великий «варяг» Сперанский
«Светило российской бюрократии», «гений добра», реформатор и законотворец. Имя его почти затерялось в глубине веков, но останется незабвенным.
В истории бурятского народа имя графа Михаила Михайловича Сперанского занимает совершенно особое место. Пожалуй, нельзя назвать ни одного руководителя бурятских земель в составе России, ни до, ни после него, чья деятельность оставила бы столь глубокий и благодатный отпечаток. Во всей жизни бурятского народа почти весь XIX век прошёл под введёнными им законами, которые в начале следующего, XX-го, века с благоговением вспоминали последние бурятские тайши. Говоря сегодняшним языком, Сперанский олицетворяет покамест единственный пример «варяга», принесшего бурятским землям возможности для стабильного развития.В истории бурятского народа имя графа Михаила Михайловича Сперанского занимает совершенно особое место. Пожалуй, нельзя назвать ни одного руководителя бурятских земель в составе России, ни до, ни после него, чья деятельность оставила бы столь глубокий и благодатный отпечаток. Во всей жизни бурятского народа почти весь XIX век прошёл под введёнными им законами, которые в начале следующего, XX-го, века с благоговением вспоминали последние бурятские тайши. Говоря сегодняшним языком, Сперанский олицетворяет покамест единственный пример «варяга», принесшего бурятским землям возможности для стабильного развития.
Взлёт и падение
В 1819 году Сперанского назначают генерал-губернатором Восточной Сибири. Для прозябавшего на незначительных должностях чиновника это был второй шанс. Надо отметить, что положение дел в Сибирском генерал-губернаторстве, в которое входили земли вокруг Байкала, было неважное. Генерал-губернатор Сибири Иван Пестель, отец декабриста Павла Пестеля, управлял огромной территорией лишь номинально, за тринадцать лет правления так и не посетив Сибирь. Вся власть вокруг Байкала сосредоточилась в руках иркутского гражданского губернатора Николая Трескина. Казнокрадство, взяточничество и прочие, как ныне модно говорить, коррупционные проявления были обыденным делом. Особенно страдали от Трескина иркутские буряты, которых принудительно заставили заниматься хлебопашеством. Да, к тому времени буряты уважали хлеб, но, будучи скотоводами, сами не сеяли, предпочитая покупать его у русских. Русских пашенных крестьян было в то время сравнительно немного. А вот удельный вес коренного бурятского населения был очень высок, буряты занимали достаточно плодородные местности. Вопли местного населения, наконец, достигли ушей государя. И в качестве «антитеррора» в Сибирь был прислан бывший госсекретарь, а ныне опальный вельможа Михаил Сперанский. В Сибири началась большая «зачистка». Огромное количество чиновников было уволено, отдано под суд. Новый генерал-губернатор получил карт-бланш на полное переустройство жизни коренных народов Сибири. И взялся за дело со свойственным ему рвением. Его труд обеспечил стабильную жизнь многим «инородцам» всей Сибири.
«Степная Конституция»
«Они стояли в дверях противоположных этого царствования, как гении зла и блага», -- писал Пушкин о Сперанском и генерале Аракчееве, ближайших царедворцах Александра I. И, несомненно, именно Сперанскому великий поэт уделял место «гения блага». Он появился в Иркутске как ангел, как пришелец. Директор Иркутской гимназии, первый историк-сибиряк Павел Соловцов, узнав о назначении Михаила Сперанского, воскликнул: «Был человек послан свыше, и имя его останется незабвенным!» После того как были приведены в порядок дела в Иркутской канцелярии, генерал-губернатор Сперанский обратился к нуждам сибирских «инородцев». В сжатые сроки были опрошены нойоны и шуленги иркутских и забайкальских бурят, тойоны якутов, «князьки» тунгусов, хакасов и урянхайцев. В 1822 году в Сибири был принят основополагающий документ, определяющий жизнь народов, – «Устав об управлении инородцами». В соответствии с ним всё коренное население Сибири делилось на три разряда: «осёдлых», «кочевых» и «бродячих». В основу данного деления был положен принцип хозяйственного развития. Буряты в данном делении подразделялись на осёдлых и кочевых. К осёдлым относились буряты, занимающиеся хлебопашеством, также принявшие православие. Данная категория приравнивалась к государственным крестьянам и подчинялась общеимперским законам, не распространялась на них только рекрутская повинность. Устав сохранил родовую организацию бурятского общества, давал определённую свободу выборному началу, вводил принцип свободной торговли с «инородцами», стоял на позициях веротерпимости, отрицая насильственное обращение «инородцев» в православие. Одним из важнейших норм было то, что Устав предоставлял право «инородцам» отдавать детей в правительственные учебные заведения и открывать свои училища. В то же время он практически не вмешивался во внутренние дела «инородцев», сохранив лишь уже имевшееся имперское ограничение бурятских законов на расследование тяжких уголовных дел. Нищий бурятский скотовод, в итоге, имел больше прав и возможностей, чем закабаленный крепостной из средней полосы России. Практически моментально началось бурное развитие предпринимательства среди бурят, они стали открывать мануфактуры, винокурни, стали добровольно заниматься выгодным для того времени хлебопашеством. Буряты стали селиться в Иркутске и Верхнеудинске, покупать дома и менять дэгэлы на европейские костюмы. С одной стороны, так они стали терять свою национальную идентичность, с другой – приспосабливаться к «европейству». Тогда были заложены основы для появления первого бурятского учёного Доржи Банзарова, депутата Госдумы Бато-Далай Очирова, личного врача российских императоров Петра Бадмаева. Как отмечал позже Цыбен Жамцарано, «такое фактическое самоуправление повлияло весьма благоприятно на бурят… под покровительством устава графа Сперанского (1822) инородцы в своём хозяйственно-экономическом и духовно- нравственном развитии были представлены самим себе. Опеки не было почти никакой». Он руководил Сибирью всего три года – с 1819-го по 1822-й. Впереди была грандиозная работа по созданию Полного собрания законов Российской империи, графское достоинство и… забвение. Ни в Иркутске, ни в Улан-Удэ имя величайшего руководителя Сибири до сих пор достойно не увековечено.